Главная Липома

Молитва иисуса в гефсиманском саду вышивка. Через что прошел Иисус Христос в Гефсиманском саду

Молитва Иисуса Христа в Гефсиманском саду относится к одному из событий Страстной (Великой) недели , в которую во время церковных богослужений воспоминаются последние дни земной жизни Спасителя. Великим называется и каждый из дней этой недели, имеющий свое условное название, посвященное тому или иному событию. Моление Иисуса Христа в Гефсиманском саду воспоминается в Великий четверг.

«Молением о чаше» называют молитву Иисуса Христа в Гефсиманском саду незадолго до своего ареста. Эта молитва, с точки зрения христианских богословов, является выражением того, что Иисус имел две воли: Божественную и человеческую: Спаситель, преклонив колени, молился, говоря: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 20: 40-46). Иоанн Дамаскин так трактует молитву Спасителя: «Господь сообразно Своей человеческой природе находился в борьбе и страхе. Он молился, чтобы избежать смерти. Но так как Его Божественная воля желала, чтобы Его воля человеческая приняла смерть, страдание стало вольным и по человечеству Христову». Как человек Христос умирает, как Бог возрождается.

«Войдя в сад Гефсиманский, Иисус Христос сказал ученикам Своим: "Посидите здесь, пока Я помолюсь!" Сам же, взяв с Собой Петра, Иакова и Иоанна, вошел в глубь сада; и начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им: "Душа Моя скорбит смертельно, побудьте здесь и бодрствуйте со Мною". И, отойдя от них немного, Он, преклонив колена, пал на землю, молился и говорил: "Отец Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, пусть будет не как Я хочу, но как Ты". Помолившись так, Иисус Христос возвращается к трем ученикам и видит, что они спят. Он говорит им: "Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение". И отошедши, молился, говоря те же слова. Потом снова возвращается к ученикам и опять находит их спящими; глаза их отяжелели, и они не знали, что Ему отвечать. Иисус Христос отошел от них и молился в третий раз теми же словами. Явился Ему ангел с неба и укреплял Его. Тоска же Его и душевные мучения были так велики и молитва так усердна, что с лица Его падали на землю капли кровавого пота. Окончив молитву, Спаситель встал, подошел к спящим ученикам и сказал: "Вы все еще спите? Кончено. Наступил час; и Сын Человеческий предается в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот приблизился предавший Меня"» (Мф. 26:36-56; Мк. 14:32-52; Лк. 22:40-53; Ин. 18:1-12).

Вечером в Страстной четверг на чтении 12 Евангелий читается рассказ о страшной ночи, одиноко проведенной Иисусом Христом на Масличной горе в ожидании смерти. Это, несомненно, отрывок, к которому мы должны приближаться коленопреклоненно. Здесь изучение должно переходить в поклонение. И перед иконой «Моление о чаше» не молятся, поскольку в этот момент происходит молитва Самого Христа, и мы можем Ему только благоговейно сострадать. Икона эта обычно помещается в алтаре храма, у жертвенника.

В Гефсиманском саду Христос был совершенно уверен в том, что впереди Его ждет смерть. Здесь Иисусу пришлось вынести самую тяжелую борьбу, чтобы подчинить Свою волю воле Божьей. Это была борьба, исход которой решал все. В этот момент Сын Божий знал только одно: Он должен идти вперед, а впереди — крест. Мы можем сказать, что здесь Иисус познает урок, который однажды должен познать каждый: как принять то, что невозможно понять. Воля Божья властно звала Его вперед. В этом мире с каждым из нас происходят события, которые мы не в состоянии осмыслить, вот тогда в полной мере испытывается вера человека, и в такой момент человек может быть укреплен тем, что Христос тоже прошел через это в Гефсиманском саду. А это значит, что каждый человек в нужный момент должен научиться сказать: «Да будет воля Твоя».

На протяжении предыдущих дней Страстной недели Спаситель ежевечерне уходил в Гефсиманский сад с учениками, ища отдохновения от трудов, уединения и молитвы. Но последнее пребывание Иисуса Христа в этом месте было особенным, и об этом повествуют все четыре Евангелия. Вот рассказ евангелиста Луки о молитве Спасителя в Гефсиманском саду:
«Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет...
И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22. 42, 44).
«Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его» (Лк. 22. 43).
«Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали и сказал им: что вы спите? встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Лк. 22. 45–46).
Повествование Луки сосредоточено на внутреннем борении Спасителя и отличается от свидетельств Матфея и Марка, подчеркивающих проявление слабости учеников, которые оказались неспособными сопутствовать Христу до конца и разделить с Учителем предсмертную скорбь в последние часы Его земной жизни.
Евангелист Матфей повествует об этом так: «И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна. Еще, отойдя в другой раз, молился, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя. И, придя, находит их опять спящими, ибо у них глаза отяжелели. И, оставив их, отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. Тогда приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников» (Мф. 26. 37–45).
Трижды обращался Христос к ученикам Своим с просьбой бодрствовать и пребывать с Ним неотлучно в последние Его часы. Но ученики не справились с испытанием.
Особая важность этого повествования заключается в том, что нигде более читающий Евангелие не остается со Спасителем наедине. Ибо все иные события Нового Завета мы видим глазами апостолов. Но здесь они почивают, пока Спаситель остается наедине с Отцом. Этот Евангельский текст являет нам Иисуса Христа в самый сокровенный момент Его земной жизни. Господь смертельно скорбит и молится до кровавого пота. В Нем нет страха перед грядущим страданием, но есть душевная мука, обнаруживающая человеческую природу Иисуса Христа.
В Гефсиманском саду Спаситель испытывает моральное страдание. Невинный и безгрешный, Он должен принять казнь и гибель за грехи мира. В истории известно немало случаев, когда человек жертвует собою ради других людей. Такие поступки называются героизмом и сохраняются в благодарной памяти поколений. Но жертва Спасителя и Его подвиг уникальны.
Мы видим Господа в тот момент, когда Он оставлен всеми. Ученики во власти сна, и никто не знает о том, что происходит в глубине Его души. Иисус обращается с молитвой к Богу Отцу: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26. 39).
Мы внимаем словам молитвы Спасителя, но не слышим ответа на нее. Евангелист Лука свидетельствует о явлении Ангела, посланного укрепить дух Иисуса, но слов Ангела также не слышим. Чем же разрешается внутренний конфликт Богочеловека Иисуса Христа?
Как часто, проходя жизненные испытания, мы, подобно Спасителю, молимся: Господи, да минует нас чаша сия! Но дальнейших слов Иисуса, в которых находит разрешение Его внутренний конфликт, мы, к сожалению, почти никогда не повторяем: «Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22. 42).
Господь Иисус Христос, имея по плоти ограниченную человеческую природу, был подобен нам во всем, кроме единственного: Он не имел на Себе греха. Грех же есть отступление от воли Божией. Поэтому в определенном смысле боль и страдание, разлад и скорбь являются следствием греха и несовершенства помраченной грехом человеческой природы. Но Спаситель был безгрешен. И потому в момент, когда Его человеческая природа обнаружила свою слабость и ограниченность, Христос преодолевает этот внутренний конфликт, подчиняя Свое человеческое начало началу Божественному: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26. 39). И скорбь отступила.
Господь приходит к ученикам и, застав их спящими, порицает за это. Но Он уже приготовил Себя к близким страданиям и смерти, преодолев естественную слабость и ограниченность своей человеческой природы. Моральные мучения оставили Его, ибо человеческая воля оказалась в подчинении воле Божественной.
Каждый из нас в течение жизни вступает в свой Гефсиманский сад и восходит на свою Голгофу. Разумеется, наши Гефсимания и Голгофа несоизмеримы с Господними, ибо испытания посылаются каждому по его силам. Нам приходится испытывать скорбь и страх, тоску, уныние и одиночество; может показаться, что наши страдания несправедливы, а люди не способны оценить то доброе, что мы ради них совершаем или готовы совершить.
Как помочь себе обрести гармонию духовного и материального, временного и вечного? Как преодолеть слабость своей человеческой природы? Только последовав примеру Господа, поручившего Себя в Гефсиманском саду милосердию Отца Небесного и спасительному Промыслу Божию, произнеся с кротостию: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26. 39).
И если мы научимся в самые трудные моменты жизни соизмерять свою волю с волей Божественной и подчинять свое человеческое начало началу Божественному, если научимся поступать так, как заповедал нам Господь, то всякий раз будем обретать внутреннюю гармонию и силу духа, как обрел их Спаситель, молясь в одиночестве и забвении в Гефсиманском саду.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий).
МОЛИТВА В ГЕФСИМАНСКОМ САДУ.

Когда взошел Господь и Бог наш Иисус Христос на гору Фаворскую, чтобы там явить Свою Божественную славу, тогда взял он с Собой трех любимых учеников – Петра, Иакова и Иоанна, и перед ними преобразился, и им явил славу Свою.
Пришел час страшных и неописуемых страданий Его, и опять берет Он с Собой тех же трех учеников - Петра, Иакова и Иоанна в сад Гефсиманский, отходит вместе с ними от остальных учеников, велит им бодрствовать и молиться, а Сам отходит от них на вержение камня и начинает Свою мучительную последнюю молитву к Богу.
Если и на этот раз Господь счел нужным взять трех учеников, чтобы были они опять свидетелями Его, то значит – то, что должны они были видеть, слышать и свидетельствовать, было необычайно важно, было не менее велико, чем Его Преображение на горе Фаворской.
Итак, познаем, что борение духовное, которое испытывал Господь наш Иисус Христос, молясь Отцу Своему в саду Гефсиманском, было величайшим и вместе с тем тяжелейшим и страшнейшим из событий жизни Его.
Не думайте, не думайте, что только на Кресте, в неописуемых страданиях претерпел Господь страшную муку. Знайте, что Его мука еще более страшная, чем Его страдания на Кресте, началась здесь, в Гефсиманском саду, при свете луны.
О, как Он мучился! О, как терзался! О, как Он вопиял к Отцу Своему в Гефсиманском саду: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39) .
Люди дерзкие, может быть подумают: что за малодушие! Почему просил Он, чтобы пронес Отец чашу страданий мимо Него, если на эти страдания и пришел в мир? Люди дерзкие говорят даже, что и на Кресте Господь не испытывал никаких страданий.
Были в ранние времена христианства еретики, докеты, которые учили, что тело Иисусово было не подлинным, а телом призрачным (dokeu – казаться; отсюда и название докетов). Они, конечно, уча столь нечестиво, были уверены, что никаких страданий Господь Иисус Христос не претерпел, ибо не имел подлинного и истинного тела человеческого, а мы знаем, глубоко убеждены, что Он был истинным человеком, как и истинным Богом.
Мы знаем, что телом Своим Он претерпел на Кресте неописуемые страдания, ужасные муки.
Мы знаем это. Но не все вникают в то, что переживал в сердце Своем Господь, не все знают, отчего так мучительна была Его молитва к Богу Отцу. Не все знают, почему кровавый пот капал с лица Его.
А я должен вам это пояснить.
Когда каплет кровавый пот с лица человеческого? Когда молятся люди с кровавыми слезами?
Это не метафора – это действительность, что плачут кровавыми слезами, что пот кровавый каплет. Это бывает тогда, когда муки человеческие достигают такой страшной силы напряжения, что никакие другие мучения не могут сравниться с ними.
Итак, уже из того, что кровавый пот капал с лица Спасителя, познаем мы, как страшны, как потрясающи были Его душевный страдания пред страданиями телесными.
Почему же они были так страшны? Почему так изнывал Христос Бог наш в предведении Своих страданий крестных?
Подумайте, если бы кому-нибудь из вас пришлось взять на себя грехи ста человек, окружающих вас, и дать за них ответ пред Богом, каким ужасом исполнились бы вы, как давили бы вас тяжестью грехи чужие, за которые вы должны дать ответ Богу.
А разве не знаете вы, что Господь Иисус Христос взял на Себя грехи всего мира, всего человечества? Разве не слышали никогда вы слов великого пророка Исаии: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Ис.53:5) .
Разве не читали написанного в первом послании апостола Петра: «Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1 Пет.2:24) .
Итак, уже в саду Гефсиманском изнывал и мучился Он под страшной тяжестью грехов всего мира. Его давили несказанно, нестерпимо давили грехи мира, которые взял Он на Себя, за которые жертвой правосудию Божию должен был стать пред Богом, ибо только Он и никто другой мог искупить грехи всего мира.
Вот почему кровавый пот капал с чела Его, вот почему так мучился Он, молясь Отцу Своему: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия…» (Мф. 26:39) .
И тотчас Он говорил иначе: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39) . - Он предавал Себя всецело воле Божией, а грехи давили Его, мучили Его, терзали Его, и Он падал в изнеможении под тяжестью этих грехов.
Великий святой блаженный Августин так говорит: «Нигде меня не поражает так величие и святость Иисуса, как здесь. Я не знал бы всей великости Его благодеяний, если бы Он не обнаружил предо мною, чего они ему стоят».
Мы не знали всего величия жертвы Христовой, если бы не знали о том, что пережил Он в страшный час Своей молитвы в саду Гефсиманском.
А ученики Его спали… Что значит, что они спали? Почему спали они? Простое объяснение состоит в том, что были они весьма утомлены полночным походом через поток Кедрон, обретались в слабости и, как говорит Евангелие от Луки, были подавлены печалью – от печали спали они.
Но подумаем, не было ли иных, высших таинственных причин тому, что спали они, не было ли это устроено Богом?
Очень вероятно, что было. Вероятно, Богу было угодно, чтобы они только мельком видели страдания, которые испытывал Иисус в саду Гефсиманском. Вероятно, должна быть скрыта от очей мира вся страшная, бездонная глубина молитвы Иисуса. Вероятно, так…
Но все-таки они были нужны как свидетели, хотя бы и весьма неполные Гефсиманских страданий души Иисусовой.
Они спали, но, пробуждаясь трижды по слову Иисусову, они, конечно, не тотчас же опять засыпали и при ярком свете полной луны видели, как молился Иисус, слышали страшные слова Его молитвы.
Ибо если не так, откуда узнал бы евангелист о том, что было в саду Гефсиманском, как написал бы то, что читаем, как узнали бы о каплях кровавого пота, капавших с чела Его, как узнали бы слова молитвы Его?
Они нужны были как свидетели: на горе Фаворской были они свидетелями Божественной Его славы, в саду Гефсиманском были свидетелями всей бездны страданий души Его пред тем, как взошел Он на Крест.
Итак, запомните, что в саду Гефсиманском совершилась первая и, пожалуй, самая страшная часть страданий Хритовых, ибо на Кресте Он вел Себя гораздо бодрее.
Преклонимся со страхом и трепетом пред этим безмерным величием страданий Христовых. Припадем ко Кресту Христову и воспоем от всего сердца: «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим!».

1951 г.

Моление Иисуса об отвращении от него чаши страданий

Он отошел от них, пал на землю и молился; и они слышали, как Он начал молиться, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва! Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня (). О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет ().

Что же значит этот ужас, охвативший Иисуса при наступлении часа Его страданий? Что значат Его скорбь и смертельная тоска? Неужели Он поколебался в Своем решении умереть? Нет, Он не поколебался, так как, подчиняя Свою волю воле Отца, Он тут же говорит: «Впрочем, пусть будет не так, как Я хочу, а как Ты!»

А если Он безусловно подчиняется воле Отца и знает эту волю, то зачем же Он просит, чтобы миновала Его чаша страданий? Зачем содрогается от ужаса предсмертных мучений? Не лучше ли было Ему идти на смерть, как потом шли Его последователи, без страха и даже с радостью?

Но кто же может утверждать, что Иисус ужасался, скорбел и тосковал от страха ожидавших Его мучений? Ведь после того, то есть по окончании гефсиманской молитвы, конца которой мы не знаем, Он молча, без стонов и содроганий, перенес все оскорбления, истязания и самую мучительную казнь? А что божественная природа Его нисколько не ослабила этих мучений, мы знаем из предсмертного возгласа Его: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (). Следовательно, не страх предстоявших мучений привел Иисуса в такое душевное состояние, что Он стал молить об отвращении от Него этой чаши.

Предположение об искушении его диаволом

Не надо забывать, что Иисус как Человек подвергался искушениям. Перед началом служения Своего, когда предстояло исполнить волю Пославшего, Он подвергся искушению диавола, предлагавшего Ему достигнуть цели иным путем, не тем, какой определен волей Отца, а кратчайшим, полным величия и блеска и чуждым всяких страданий и неудач. Иисус не поддался тогда этим искушениям и пошел к Своей цели тем путем, который привел Его теперь к страшной развязке, к мучительной смерти. Понятно, что в таком положении Иисуса диавол опять должен был выступить со своими искушениями. Евангелисты ничего не говорят об искушении в Гефсиманском саду; они молчат, но не потому, что искушения этого не было, а потому только, что о нем они не знали и не могли знать. О первом искушении в пустыне они могли узнать только от Самого Иисуса Христа, так как свидетелей искушения не было. Теперь же они и от Самого Господа не могли узнать ничего об искушении потому, что вслед за тем Он был взят под стражу и уже не виделся со Своими Апостолами наедине. Вот почему Евангелисты ничего не говорят о том, явился ли диавол со своими искушениями в Гефсиманский сад, или же не являлся. Этого никто не знает; и если мы говорим об этом, то лишь предполагая, что диавол перестал бы быть диаволом, если бы не попытался возобновить свои искушения в такую скорбную Для Христа минуту. В чем именно состояли теперь искушения духа зла, мы не знаем, но можем, с некоторой вероятностью, делать основательные предположения. Если полагать, что диавол внушал Иисусу мысль просить Отца, чтобы миновала Его чаша страданий, то это значит признавать, что Иисус, обратясь с такой мольбой к Отцу, поддался искушению, а если Он поддался власти диавола хотя бы на одно мгновение, то уже не мог бы считаться Победителем его. К тому же диавол восстал бы сам против себя, если бы советовал Иисусу обратиться к Отцу за разъяснением Своего положения; не к Богу направлять, а от Него отвращать – вот задача духа зла.

Следовательно, искушения диавола должны были быть направлены в другую сторону. Он должен был напомнить Иисусу Христу о тех предложениях, которые делал Ему в пустыне, искушая царствами мира сего; он мог указать Ему на неблагодарность облагодетельствованного Им народа и на предстоящую на кресте, он мог вновь повторить то искушение, которое было уже отвергнуто Христом. Он мог обратиться к Иисусу примерно с такой речью: «Помнишь ли, как три с половиной года назад я предлагал Тебе явиться народу еврейскому в блеске земного величия и подчинить Своей власти весь мир? Помнишь ли, как я уверял Тебя, что именно такого воинственного мессию и ждут евреи? Помнишь ли, как я отвращал Тебя от того пути, которым Ты хотел идти к Своей цели, – как я предсказывал Тебе, что это путь страданий и позорной смерти? Ты не поверил мне тогда; Ты думал, что я желаю Тебе зла. И что же? К чему привел Тебя избранный Тобой путь? – К полной неудаче: народ, сначала увлекавшийся Твоими чудесами и не упускавший случая извлечь из них осязательную для себя выгоду, отвернулся от Тебя, как только узнал, как только убедился, что Ты не тот мессия, какого он ждет; начальники народные приговорили Тебя к смерти, как лже-мессию, и уже послали отряд воинов взять Тебя для исполнения приговора. Ты утешал Себя тем, что, по крайней мере, двенадцать избранных Тобой Апостолов верны Тебе до конца; но так ли это? Один из них продал Тебя за тридцать сребренников, а остальные (посмотри!) беспечно спят в такую ужасную минуту Твоей жизни; да и те (кто знает?) не бросят ли Тебя, не разбегутся ли, как только Тебя возьмут под стражу? И что же дальше ожидает Тебя? Оставленного всеми, поведут Тебя на казнь. И некому будет заступиться за Тебя. И распнут Тебя, и в страшных мучениях Ты умрешь!.. Но подумай, такой ли участи заслуживаешь Ты, Царь Израилев?.. Ведь народ не признал Тебя своим мессией и отвернулся от Тебя только потому, что Ты не принял предложенной Тебе царской власти; прими ее, и народ с восторгом опять встретит Тебя, Царя Израилева, и пойдет за Тобой покорно, куда бы Ты ни повел его. Яви же Себя народу во всем величии страстно ожидаемого ими мессии!.. Уйдем! Уйдем отсюда! Иди за мной, и я ручаюсь Тебе, что мы победим мир, конечно, не Твоей кротостью и самоотверженной любовью, которых мир ни понять, ни вместить не может, а силой, оружием мира сего, силой испытанной, непобедимой!.. Решайся же! Спеши! Уйди!.. Предатель приближается!»

Победа Иисуса над искусителем

Если только искушение было, то отвергнуто, конечно, Иисусом так же спокойно и величественно, как и искушения в пустыне. Там Он сказал: Господу Богу... поклоняйся и Ему одному служи (). Ту же покорность воле Божией Он, несомненно, проявил и здесь.

Диавол удалился. Но изображенная им картина пути, пройденного уже и еще предстоящего впереди, предстала пред Иисусом во всей своей ужасной действительности. Да, вот она – та чаша нравственных терзаний, какая представилась теперь взору Божественного Страдальца! Было от чего содрогнуться, было от чего впасть в смертельную тоску. Не страх физической боли предстоящих мук обуял Иисуса; нет, не этот страх терзал теперь Его душу, не предстоящими муками и истязаниями тела была наполнена стоявшая пред Ним чаша страданий. Да и что значат эти страдания тела в сравнении с теми душевными муками, какие испытывал теперь Христос, оглядываясь на пройденный Им путь?

Скорбь Иисуса о грехах мира

Ко времени пришествия Его на землю языческий мир изверился в своих самодельных богов, в лице лучших своих представителей искал Неведомого Бога и не находил, – в безбожии своем потерял смысл жизни и, отдавшись исключительно чувственным удовольствиям, свое личное я сделал своим кумиром, ему единому поклонялся и ему единому служил; и в жертву этому кумиру, за минутное удовлетворение ненасытной жажды наслаждений, приносилось все, имущество, свобода, честь, даже жизнь людей; зло господствовало всюду, подчиняя своей власти все. Не лучше был и мир иудейский: «гордясь своим познанием Истинного Бога, давшего ему закон, он перестал понимать Бога, он исказил смысл Его закона; то же себялюбие, та же жажда личных наслаждений, хотя бы и сопряженных со страданиями ближних, то же царство зла и тьмы, только прикрытое личиной фарисейского лицемерия. И вот, в этот мир, погрязший в пороках, в это царство тьмы проник луч божественной правды, принесенной на землю Христом. И как люди, долго сидящие в темной комнате, не выносят света неожиданно внесенного светильника и стремятся поскорее погасить его, так и мир иудейский (и языческий) озлобленно восстал против Проповедника самоотверженной любви и воздаяния добром за зло. Став лицом к лицу с этими враждебными силами, Христос предпочел скорее быть жертвой грехов всего мира, выдержать лично на Себе всю адскую злобу врагов Своих, но силы против силы не употреблять. Он знал, что для основания Царства Божия на земле надо преобразовать испорченное веками сердце человека и что силой этого не достигнешь. Он знал, что лучше бросить на благоприятную почву хоть одно горчичное зерно, чем разбросать все семена на обширном каменистом поле. Он, олицетворение божественной Любви, любил этот испорченный мир; Он шел ко всем мытарям, грешникам и пропащим людям, призывая их к покаянию, согревая их всепрощающей любовью и исцеляя их от всех телесных недугов; Он всенародно воскрешал мертвых и совершал такие чудеса, какие может творить только Бог; Он лично не стремился ни к какой земной славе, и все утешение Свое полагал лишь в пробуждении любви в сердцах людей. И каково же было любящему сердцу Его видеть, как народ, желавший провозгласить Его Царем, тотчас же отвернулся от Него, как только узнал, что Царство Его не от мира сего. Каково было видеть Ему всю возмутительную неблагодарность облагодетельствованных Им, адскую злобу начальников народа, измену одного из ближайших учеников? Что может быть мучительнее душевного состояния того человека, которому на беззаветную любовь отвечают ненавистью, за услугу платят презрением, а за добрые дела мстят с диавольским остервенением? В таком-то положении находился Христос, когда стал тосковать, войдя в Гефсиманский сад. Тоска эта усилилась сознанием, что и те Апостолы, которые, одни из всей восторженной толпы Его прежних учеников, не побоялись открыто стать на Его сторону, что и они, без особой поддержки свыше, не могут считаться надежными последователями Его; один из них продал Его, остальные при первой опасности разбегутся, а самый стойкий из них в вере, Петр, сейчас же трижды отречется от Него. И останется Он один, непонятый, отвергнутый миром; и этот мир, в озлоблении своем против божественной правды, подвергнет Его мучительной казни...

Все эти мысли овладели душой Божественного Страдальца и довели Его до такой сердечной тоски, какую никто из нас и понять не может. К этой невыразимой тоске, естественно, присоединился и ужас предстоящей мучительной, незаслуженной смерти . Чашу душевных терзаний, причиненных грехами всего мира, Он готов испить до дна; но Его нужна ли при таких обстоятельствах? Если нужна, Он примет и ее безропотно; но если и помимо этого Бог может окончить начатое дело спасения людей? Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня, – воскликнул Он (). Ответа не было...

Целый час молился Христос; но ни продолжения, ни конца Его молитвы мы не знаем, так как призванные присутствовать при ней свидетели еще в начале ее заснули.

Окончив молитву, Иисус идет к ученикам, дабы утешить Себя их присутствием, но находит их спящими. Грустно было видеть, как сам Петр, за час перед тем обещавший положить душу свою за Учителя, не устоял против обыкновенной слабости. Симон! и ты спишь ? – сказал Господь, – не мог ты бодрствовать один час? (). А когда проснулись Иаков и Иоанн, которые незадолго перед тем хвалились, что могут пить ту чашу страданий, какая предстоит их Учителю, и креститься тем крещением, каким Он будет креститься, когда они теперь пробудились от одолевшего их сна, Христос с грустью посмотрел на них и сказал: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение: дух бодр, плоть же немощна (). Им предстояло большое испытание: при взятии Иисуса под стражу, перед ними возникнет вопрос: а не возьмут ли и их, как Его учеников? Не подвергнут ли и их, как Его соучастников, одинаковой с Ним участи? Немощная плоть их вступит в свои права, станет действовать на их бодрый до сих пор дух и подчинять его себе. А если им предстоит такая борьба, то не спать им теперь надлежало, а бодрствовать и молиться, чтобы бодрствующий дух победил немощную плоть.

Не найдя поддержки и утешения в учениках Своих, Христос отошел от них, опять преклонил колена Свои и опять начал молиться; но теперь Он уже не просит , чтобы миновала Его чаша страданий, а покорно отдается воле Отца. Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня... да будет воля Твоя ().

Ответа не было и на эту молитву. Изнемогая под бременем смертельной тоски, Иисус опять идет к Апостолам, думая утешиться в беседе с ними, но опять застает их спящими. На этот раз они так крепко заснули, что не скоро пробудились; глаза их казались отяжелевшими от сна; они не сразу поняли даже, где они, и не знали, что отвечать разбудившему их Иисусу. И, оставив их, Иисус отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю ().

И эту третью молитву Он окончил словами решительной покорности: да будет воля Твоя.

Три раза молился Иисус, в первой молитве Он обращается к Отцу с решительной просьбой об отвращении от Него чаши страданий: »Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня . Впрочем, Я знаю, что должно совершиться не то, чего Я хочу, а чего хочешь Ты « (). Не получив ответа на эту молитву, Он начинает вторую уже прямым изъявлением покорности воле Божией: если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, то да будет воля Твоя (). Не получив ответа и на эту молитву, Он начинает молиться в третий раз, сказав то же слово, а окончив ее, будит Апостолов и говорит: Кончено, пришел час Мой! Встаньте, пойдем ().

Таким образом, из самых слов этой молитвы видно, как постепенно подчинялся Иисус воле Отца и укреплялся духом; но, несмотря на это, к третьей молитве Его послан был Ему ангел, который даже одним появлением своим должен был еще более ободрить Иисуса и придать Ему сил для перенесения предстоящих мук. И это было крайне необходимо, так как силы Его стали упадать, доказательством чему служит появление на лице Его особого пота, как капли крови, падающие на землю .

Чтобы показать Иуде, что он не может скрыть своего предательства, Иисус сказал: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?

Между тем, стража приблизилась к Иисусу, и Он, желая показать, что Сам добровольно отдается ей, спросил: кого ищете ?

Хотя отряд не знал, за кем послан, но в нем находились старейшины народа (члены синедриона), пришедшие, быть может, для того, чтобы наблюдать и за Иудой, как он исполнит секретное поручение, не обманет ли он? Эти-то старейшины, на вопрос Иисуса – кого ищете ? – ответили: Иисуса Назорея (). Трудно предполагать, что прибывшие с отрядом старейшины не узнали Иисуса; скорее можно думать, что они притворились не узнавшими Его, любопытствуя видеть, что Он при таких обстоятельствах предпримет. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его, которому, вследствие обнаружения предательства, не удалось присоединиться к Апостолам.

"Это Я , кого вы ищете», – громко сказал Иисус старейшинам и всему явившемуся за Ним отряду.

Стражникам внушено было действовать осторожно; им сказано было, что Того, за Кем они посланы, придется взять хитростью, обманом, так как Он имеет приверженцев, которые могут заступиться за Него и укрыть Его. И каково же было удивление стражников, когда Иисус говорит им: «Это Я , Кого приказано вам взять; берите же Меня!»

Неожиданность такого ответа, сила духа, проявленная при этом Иисусом, произвели на стражников необычайное действие: . Эта могучая сила заставила жадных до наживы торгашей безмолвно подчиниться Иисусу и без сопротивления очистить храм. Та же сила духа подчинила себе озлобленных фарисеев, схвативших камни, чтобы убить Иисуса: руки их опустились и камни выпали на них. И теперь толпа, пришедшая с мечами и дрекольями, чтобы взять какого-то важного преступника, пораженная той же силой, отступила и в испуге припала на землю.

В это время стали собираться вокруг Иисуса остальные восемь Апостолов. Стражники очнулись от охватившего их ужаса; некоторые из них подошли к Иисусу ближе, другие же, по-видимому, хотели предупредить сопротивление со стороны учеников Его, и для этого захватить и их всех. Тогда Иисус опять спросил их: кого ищете ? – и когда ему ответили по-прежнему – Иисуса Назорея , – то сказал им: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут .

Приводя эти слова Иисуса, Евангелист Иоанн от себя поясняет, что в эту самую ночь Иисус, молясь за Своих учеников, чтобы Отец Небесный сохранил их, сказал: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого . И эти слова должны были сбыться, и действительно сбылись: стража оставила Апостолов и приступила к Иисусу.

Тогда Апостолы, подошедши ближе к Иисусу, хотели заступиться за Него; кто-то спросил: Господи! не ударить ли нам мечом? – а Петр, не дождавшись ответа, выхватил из ножен находившийся при нем меч, ударил им одного из стражников, по имени Малха, оказавшегося слугой первосвященника, и отсек ему правое ухо.

По-видимому, и другие Апостолы хотели последовать примеру Петра, но Иисус остановил их рвение, сказав им: оставьте, довольно (). И, подойдя к Малху, коснулся поврежденного уха его и тотчас же исцелил его. Обращаясь же затем к Апостолу Петру, сказал: вложи меч в ножны, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут (; ) (то есть все, противящиеся проявлению зла грубой силой, злом, рано или поздно погибнут от такой же силы).

Разъясняя далее Петру всю необдуманность его поступка, Иисус сказал: «Неужели ты думаешь, что можешь помешать исполнению воли Отца Моего? Неужели возможно Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец ? (). Как еще слаба твоя вера! Неужели ты думаешь, что они могут взять Меня против Моей воли? Или думаешь, что Я не могу теперь же умолить Отца Моего, чтобы Он послал в защиту Мою более, нежели двенадцать легионов Ангелов? (). И если все это непонятно тебе, то смотри, по крайней мере, на все свершающееся теперь как на исполнение пророчеств обо Мне».

Первоначально казалось, что в отряде воинов, сторожей храма и слуг имеется всего лишь несколько осведомленных с делом старейшин, которые и отвечали на вопрос – кого ищете ? После же выяснилось, что с этой толпой пришли первосвященники и начальники храма, которые, очевидно, не могли утерпеть, чтобы не удовлетворить свое злорадство присутствием при аресте ненавистного им Пророка.

В Евангелии нередко говорится о первосвященниках. Собственно первосвященником (первым из священников) мог быть только один священник; но называли первосвященниками не только состоящего в этой должности, но и всех отставных первосвященников; отставных же в то время было много, так как после присоединения Иудеи к Римской империи утверждение и смена первосвященников зависели от римских правителей, которые часто сменяли их, назначая угодных себе, и вообще не любили, чтобы на этой должности долго оставалось одно и то же лицо. Кроме того, первосвященником называли и первого в священнической чреде. Таким образом, кроме одного настоящего первосвященника, каким был в то время Каиафа, было много еще так называемых первосвященников. Такие-то первосвященники и начальники храма и вмешались в толпу отправленных за Иисусом стражников. Увидя их, Иисус сказал: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы ().

После того вполне уже пришедшие в себя стражники подошли, по приказанию первосвященников и старейшин, к Иисусу и связали Его. Тогда Апостолы, опасаясь, что и их постигнет та же участь, тотчас же оставили своего Учителя и бежали. И сбылось предсказание: поражу Пастыря, и рассеются овцы Его (; ).

Когда предводительствуемый первосвященниками и тысяченачальником отряд повел Иисуса в Иерусалим, то воины заметили, что какой-то юноша, завернувшись в покрывало, следовал за ними; находя такое выслеживание подозрительным, они схватили его за покрывало, но он рванулся, покрывало осталось в их руках, а он убежал, причем оказалось, что покрывало было надето им на совершенно нагое тело. Очевидно, этот юноша жил тут же, в селении Гефсимании, проснулся от шума, произведенного отрядом, и поспешил, не одеваясь, а лишь прикрывшись одеялом, выйти из дома и узнать, кто это так шумит в полночь.

Об этом юноше упоминает один только Евангелист Марк, но не называет его по имени. Древнее предание гласит, что этот юноша был сам Марк.

Куда бежали девять Апостолов – неизвестно, но двое, Петр и Иоанн, если и оставили Иисуса, то все-таки не решились далеко уйти от Него. Желание узнать, что станется с Ним, влекло их к Нему. И вот они вышли из своего кратковременного убежища и издали стали следить за удалявшимся отрядом; потом пошли следом за ним, хотя и в некотором отдалении, и так дошли до Иерусалима.

Но главную силу в отряде, пришедшем в Гефсиманский сад, составляли римские воины с тысяченачальником, взятые первосвященниками из числа охранявших порядок при храме. Воины эти были язычники. А язычники того времени, утратив веру в своих самодельных богов, были крайне суеверны. Иуда не сказал воинам, за кем они идут. Но когда на вопрос Иисуса – кого ищете ? – старейшины ответили: Иисуса Назорея, – воины должны были вспомнить все, что слышали о Нем; должны были вспомнить и торжественный въезд Его в Иерусалим. Они, быть может, слышали от членов синедриона, что Иисус Назарянин именует Себя Сыном Божиим. И если Пилат убоялся, когда первосвященники стали обвинять Иисуса в том, что Он сделал Себя Сыном Божиим (), то и римские воины, приведенные Иудой в Гефсиманский сад, зная, в чем первосвященники и фарисеи обвиняют Иисуса, не только могли, но должны были испугаться, когда узнали, что пришли арестовать известного Чудотворца, именующего Себя Сыном Божиим. Мысль о том, что неведомый им Бог, Сыном Которого называет Себя Иисус, будет мстить за Сына, невольно должна была привести в трепет суеверных язычников. И они, в страхе, отступили назад и пали на землю .

Но, когда затем они увидели, что Иисус не только не призывает Отца своего к отмщению, но Сам добровольно отдается в их власть и даже запрещает ученикам Своим защищать Его, – тогда страх их рассеялся, смущение прошло, и они приступили к исполнению приказания первосвященников.

Авва – сирское слово, равнозначащее слову отец, и употреблено для уси ления воззвания: Отец! Отец! Все возможно Тебе! ). Если это были те самые служители, и шли за Иудой не зная, кого им предстоит взять, то несомненно, что, увидев Иисуса и услышав Его кроткий ответ, они не только могли, но должны были прийти в величайшее смущение; невольный страх перед Иисусом, слову Которого повиновались даже и бесы, должен был потрясти их настолько, что они отступили назад и пали на землю (). Отступили назад , то есть как бы отказались от своего намерения взять Иисуса; пали на землю , быть может, в знак преклонения пред Тем, Кто совершил такое множество чудес.

Выход после Тайной вечери
А. А. Иванов. 1850 г. 26х40.
Москва, Государственная Третьяковская галерея, Москва

«Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего. Но чтобы мир знал, что Я люблю Отца и, как заповедал Мне Отец, так и творю: встаньте, пойдем отсюда». Евангелие от Иоанна

Христос с учениками выходит в Гефсиманский сад. Эскиз.
Н. Н. Ге. 1888 г. Холст, масло. 65,3х85.

Выход Христа с учениками с Тайной вечери в Гефсиманский сад.
Н. Н. Ге. 1889 гг. Холст, масло. 142х192

А. И. Куинджи. 1901 г.

В 1882 году, будучи на вершине грандиозного мирового триумфа, Куинджи вдруг ушел в затворничество и никогда больше, вплоть до самой смерти (а прожить ему ещё предстояло почти тридцать лет), не выставлялся. Лишь однажды, почти случайно, осенью 1901 года он на две недели приоткрыл для избранного круга посетителей двери своей мастерской, чтобы показать картину, над которой он трудился долгие годы - «Христос в саду Гефсиманском».

Моление о чаше.
А. Л. Витберг. Начало XIX века. Холст, масло.
Государственный музей истории религии

Моление о чаше.
Витберг Александр Лаврентьевич. Первая половина XIX века. Холст, масло, 24,5 x 19,2
Вятский художественный музей имени В.М. и А.М. Васнецовых

Моление о чаше.
Алексей Егоров. 1820-е.Холст, масло. 58х39.
Государственный Русский Музей, Санкт-Петербург
Пост. из Андреевского собора в 1925 г. № Ж-3331

Моление о чаше.
Ф. А. Бруни. Середина 1830-х. Холст, масло. 246х134,5
Государственный Русский музей
Поступила в 1897 из Императорского Эрмитажа (приобретена при Николае I).

Картина была написана в Риме между 1834 и 1836 для церкви в имении сенатора Г. Н. Рахманова в селе Бобрик Сумского уезда Курской губернии. Затем была приобретена для императорской коллекции Эрмитажа, откуда впоследствии попала в Русский музей, где хранится в настоящее время. В Эрмитаже находится первоначальный эскиз, который позволяет увидеть, как художник задумывал и совершенствовал свое произведение, работал над композицией, освещением. Яркая выразительность образа сделала эту работу художника чрезвычайно популярной среди современников. «Моление о чаше» неоднократно копировалось другими авторами, с картины были сделаны гравюры С. Л. Захарова и Н. И. Уткина в альманахе «Утренняя заря» и литография А. Петровского и С. Кружкина в издательстве А. А. Козлова (1847). Повторял знаменитую композицию и сам Бруни.

Моление о чаше.
Ф. А. Бруни. 1834–1836 гг. Холст, масло. 246х134,5

Моление о чаше.
Ф. А. Бруни. 1836 г. Холст, масло.
Авторское повторение для алтаря церкви св. Екатерины при Императорской Академии художеств.
Картина отреставрирована в 2016 г.
Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева

Вариант из собрания Радищевского музея был создан художником для алтаря церкви св. Екатерины Императорской Академии художеств, в стенах которой он получил блестящее образование и ректором которой он был течении нескольких лет.

"Моление о чаше", литография В. Тимма с картины Ф. Бруни.
"Русский художественный листок". 1889 г. Техника: литография, бумага. Формат: 49х36,5 см.
Художник: Бруни Федор Антонович. Издатель: Тимм Василий Федорович

Моление о чаше.
С. А. Живаго. 1845–46 гг. Холст, масло.
Картина, завершающая композицию третьего яруса главного иконостаса Исаакиевского собора,
расположена в центральной части над аркой главного алтаря.
Построена на контрастах яркого луча света в левой верхней части и затемненной правой

Христос в Гефсиманском саду. (Явление Ангела)
А. А. Иванов. 1850 г. 26x40.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

…и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его. Евангелие от Луки

А. А. Иванов. 1840-1857 гг.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Моление о чаше.
И. Е. Репин. Начало 1860-х. Дерево, масло. 29,2х21,2
Государственная Третьяковская галерея

Христос в Гефсиманском саду.
В. Г. Перов. 1878 г. Холст. Масло. 151,5х238.
Государственная Третьяковская галерея. Москва

Христос в Гефсиманском саду.
Василий Григорьевич Перов. Холст, масло, 30, 5х53, 5
Ульяновск

В Гефсиманском саду.
Н. Н. Ге. 1869–1880 гг. Холст, масло, 258х198,5.
Государственная Третьяковская галерея

В Гефсиманском саду.
Н. Н. Ге

Моление о чаше.
Николай Шаховской. 1883-1907 гг. 72,5x51,5.
Эскиз для мозаики храма «Спас-на-крови».
Государственный Русский Музей, Санкт-Петербург

Христос в Гефсиманском саду.
М. А. Врубель. 1887–1888 гг. Бумага на картоне, уголь. 140,5х52,5.
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Христос в Гефсиманском саду (Моление о чаше).
Кошелев Николай Андреевич. Кон. XIX в. Эскиз. Бумага, масло, 31х16,8.

Воскресный день

Моление о чаше ("Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его").
Н.А. Кошелев. Конец XIX в. Картон, масло. 40,4x26,4/
Государственный музей истории религии, Санкт-Петербург
Воскресный день

Моление о чаше.
B. E. Маковский. 1895 год (?). Металл, масло. 64,5х47.
Эскиз для собора Преображения г. Сумы.
Дар Троице-Сергиевой Лавре 14 октября 1964 г.
Троице-Сергиева Лавра, церковно-археологический кабинет
Подпись справа внизу кистью темно-коричневым пигментом: «В. Маковскш 189(5) (?)», дата, вероятно, закрыта рамой.

Представленная композиция является эскизом к живописному образу «Моление о чаше». Изобразительная трактовка сюжета близка традиции русской реалистической живописи передвижников, отказавшихся от академической трактовки религиозных мотивов. Христос стоит на коленях на краю Гефсиманского сада у камней («И Сам отошел от них на вержение камня и, преклонив колена, молился», Лк. 22: 41). Лицо Его обращено к небу, голову осеняет легкое свечение в форме нимба, руки протянуты перед собой ладонями вверх - Христос вопрошает Отца, присутствие Которого как бы отмечает слабый просвет в ночном небе слева вверху. В целом образ Спасителя решен очень драматично. Маковский неоднократно обращался в своем творчестве к религиозным сюжетам. В 1870-е годы художник участвовал в росписи храма Христа Спасителя в Москве, в 1894 г. работал над убранством храма Христа Спасителя в Борках (под Харьковом) на месте крушения поезда Александра III. В числе исполненных им икон указывается и «Моление о чаше» (в алтаре). Также эта композиция была исполнена художником для собора Преображения в г. Сумы. К. Николаев. Галерея на Карповке

Христос в Гефсиманском саду.
В. Д. Поленов. 1890-1900-е годы. Холст (дублирован), масло. 67,5х98,5.

Подпись справа внизу кистью темным пигментом: «ВПоленов» (буквы «В» и «П» переплетены), дата, возможно, закрыта рамой. Холст дублирован и набит на новый подрамник. На обороте холста кистью № 702. Отмечаются незначительные потертости красочного слоя в правой части изображения.

Христос в Гефсиманском саду. Фрагмент
В.П. Поленов

Картина относится к евангельской серии Поленова «Из жизни Христа» (1890-1900-е годы). Как и в большинстве работ из этой серии, образ Христа в Гефсиманском саду отличается от традиционной трактовки мотива, известного по сюжету «Моление о чаше». Христос, возносящий молитву под сенью старой кряжистой оливы в Гефсиманском саду, изображен стоя на коленях, устремившим взор к небу и поднявшим правую руку к лицу, а левую - прижавшим к груди. Справа вдалеке открывается вид на крепостные стены Иерусалима с ведущей к нему дорогой. Общее настроение картины как бы продиктовано словами из Евангелия: «Прискорбна душа Моя» (Мф. 26:38; Мк. 14:34). Эти евангельские слова были выбраны Поленовым для названия картины, под которым экспонировался один из вариантов на выставке «Из жизни Христа» в 1909-1910 гг. Известны авторские варианты-повторения на этот сюжет: работа под названием «Прискорбна душа Моя» упоминается в собрании Чарльза Крэна, США. (К. Николаев. Галерея на Карповке)

Прискорбна душа моя.
В. Д. Поленов. Выставка 1909–1910 гг.
Упоминается в собрании Чарльза Крэна, США

Моление о чаше.
М. В. Нестеров. 1898 г. Бумага на картоне, графитный карандаш, гуашь, темпера, бронза 34х27,5.
Эскиз росписи южной стены храма св.князя Александра Невского в Абастумани.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Моление о чаше.
Е. Сорокин. 1904 г.

Моление о чаше.
И. К. Айвазовский. 1897 г. Холст, масло, 94x72.
Феодосийская картинная галерея им. И. К. Айвазовского

Композиционно и при помощи света выделен Христос в «Молении о чаше». Слева внизу изображены спящие ученики, вверху воины и служители иудейские с фонарями и оружием. Полотно создавалось для церкви св. Сергия. В 1897 году церковь была восстановлена ее будущим настоятелем Хареном Вардапетом. Айвазовский сообщал: «… на днях будет освящение, и по этому случаю написал образ Спасителя, молящегося в Гефсиманском саду». Крымская картинная галерея

Моление о чаше.
Неизвестный автор. До XX века

Моление о чаше
Котарбинский Вильгельм Александрович (1849-1922). 1885–1896 гг. Фреска
Владимирский собор, Киев

В. А. Котарбинский, поляк по происхождению, получивший классическое художественное образование в Италии, живший в своем имении под Минском, познакомился в Италии с русскими художниками - братьями Сведомскими, с их помощью выучил русский язык. Они же и пригласили его расписывать Владимирский собор в Киеве. Котарбинский работал в паре с Павлом Сведомским, их тандем получился настолько удачным, что порой трудно различить их авторство, т. к. Котарбинский свои работы не подписал. Вместе они создали 18 огромнейших картин и 84 отдельные фигуры. Работая над росписями собора в течение 8 лет, Котарбинский создал прекрасные фрески, потрясающие своей красотой. В 1905 году Императорской Академией художеств был удостоен звания академика «за известность на художественном поприще». Единственный из творцов Владимирского собора умер и похоронен в Киеве.

Моление о чаше.
В. А. Котарбинский. Вторая половина 1880-х - первая половина 1890-х гг. Холст, масло.

Моление о чаше.
Василий Петрович Верещагин. 1875–1880 гг.
Храм Христа Спасителя, Москва

«Моление о чаше», «Се человек», «Несение Креста», «Распятие», «Снятие со креста», «Положение во гроб» - все эти шесть подлинных полотен, выполненные художником В. П. Верещагиным для храма Христа Спасителя в Москве, чудом уцелели и ныне вновь заняли свое место в алтаре, став святыней возрожденного храма.

Моление о чаше.
Мозаика по эскизу В. М. Васнецова
Храм «Спас-на-водах», Санкт-Петербург

К В. М. Васнецову с просьбой о работе над мозаиками храма обратился инженер-строитель С. Н. Смирнов. Художник предоставил свои эскизы, и его дочь Татьяна исполнила оригиналы мозаик. Три сюжета: «Несение Креста», «Моление о Чаше» и «Нерукотворный Спас». Первые две мозаики были размещены на столбах внутри храма. «Спаса» установили над воротами звонницы. С васнецовскими мозаиками, видимо, запоздали и поставили на приготовленные места уже после освящения храма (15 мая 1910 г.). Трудно говорить о действительной стоимости шедевров, однако по смете храма только две васнецовские мозаики потянули на 3500 «николаевских» рублей. Для сравнения: мост через Ново-Адмиралтейский канал обошелся храмостроителям на целую тысячу меньше. Спас-на-водах

Моление Господа в Гефсиманском саду.
Клавдий Васильевич Лебедев